Сегодня мы с вами прогуляемся по одному из , этот парк, несомненно, самая известная . К созданию Парка Гуэль (так он называется) непосредственное отношение имеет гениальный каталонский архитектор . Овальные формы, подобные текущей лаве, крытые переходы с колоннами в форме стволов деревьев, разноцветные поверхности, выложенные кусочками керамики, — творение рук человеческих вплетено в живую природу. Парк Гуэль — это место, без знакомства с которым невозможна ни одна туристическая поездка в Барселону. И в то же время — это результат грандиозного провала довольно любопытной задумки.

Крупный промышленник Эусеби Гуэль, сын «индейца», сделавшего состояние на Кубе, заказал Гауди необычный проект: постройку города-сада. Такие были в моде в Англии.

Гуэль уже имел опыт воплощения подобных идей, построив за пределами Барселоны городок для рабочих: Колонию Гуэль. На очереди была постройка города (вернее, городского района) для буржуазии. Идея состояла в следующем: на удалении от городского шума, на вершине Лысой горы, устроить «тихую заводь». Этакий спальный район в экологически чистой зоне. Авторы идеи старались сделать зримым контраст между промышленным перенаселенным городом и местом, само назначение которого было в том, чтобы обеспечить спокойные и здоровые условия жизни на лоне природы.

Для воплощения своей идеи граф Гуэль приобретает две смежные фермы. Одну из них — Кан Мунтанер де Далт — он купил в 1899 году, тремя годами позже расширил свои владения, прикупив и соседнюю усадьбу Кан Коль и Пужол. На этих 15 гектарах и предполагалось построить урбанизацию из шестидесяти домов.

Договоры купли-продажи участков под застройку были длинными и подробными: Гуэль всерьез думал о некоем идеальном сообществе или городе-саде. Он считал необходимым устроить канализацию, водопровод, провести электричество, содержать обслуживающий персонал, садовников, ночных сторожей. Для покупателей Гуэль установил твердое соотношение размеров земли и дома: жилая постройка не должна занимать более 1/6 части участка. Также он обязал будущих землевладельцев сохранять «естественные» леса и сажать новые деревья. Согласно договору новые хозяева (под страхом штрафа в пятьдесят песет) не имели права срубить дерево, если ствол его был больше шести дюймов. В контракте говорилось: «Ни один владелец не вправе использовать участок для постройки: мастерских, пекарен, кузниц, клиник, гостиниц, постоялых дворов, ресторанов, кафе, кондитерских, закусочных и вообще любых сооружений, которые могли бы принести неудобства другим жителям».

Кстати, не только о сохранении уже имеющихся здесь растений заботились авторы парка. Территорию засадили и новой растительностью, преимущественно средиземноморскими видами, наиболее подходящими этому месту. Посадили сосны, дубы, эвкалипты, пальмы и кипарисы. А также фиговые и миндальные деревья, мимозу, магнолию, кусты розмарина, тимьяна, лаванды и шалфея.

В 1909 году Антонио Гауди (уже постоянный на тот момент исполнитель заказов Гуэля) с воодушевлением принялся воплощать идею в жизнь. Он построил величественный вход с домиками у ворот, лестницу, ведущую к залу с дорическими колоннами. Над залом разбил площадь и проложил дороги-виадуки, ведущие от нижних террас к верхним. На этом в 1914 году строительство и остановилось.

Гуэль хоть и был мечтателем, но филантропом он явно не был. Участки стоили дорого, и, если бы затея удалась, она принесла бы владельцу солидный доход. Но затея не удалась… Только на два участка нашлись покупатели, вернее, один покупатель на оба участка. Скорее всего, дело было в том, что парк находился слишком далеко для тех, кто хотел селиться поближе к Барселоне, и недостаточно далеко для тех, кто стремился на природу, за город. К тому же идеи каталонизма, ярыми проповедниками которого были и Гуэль, и Гауди, не находили отклика в сердцах городской буржуазии. Толстосумы Барселоны отказались поддержать задумку. В 1918 году умер владелец земли Эусеби Гуэль. В 1922 году его наследники продали территорию городу, а в 1926 г. бывшее частное владение превратилось в еще один городской парк.

И теперь, когда вы познакомились с предысторией, настало время войти в один из самых необычных парков Барселоны, наполненный бессчетными религиозными и каталонскими символами. По мере возможности постараюсь их расшифровать.

Итак, мы находимся на улице Олот, напротив центрального входа в Парк Гуэль .

Начнем с крепостной стены. По проекту Гауди весь парк подобно средневековому городу решено было обнести двухметровой стеной, чтобы изолировать его жителей от суеты внешнего мира. Стену сложили из грубого местного камня и увенчали керамическим бордюром, на котором чередуются круглые медальоны с надписями «Парк » (Park) и «Гуэль » (Güell). Это своеобразный логотип парка. Обратите внимание, что слово «Park» написано на английский манер (по-испански это выглядело бы «Parque»). Это еще одно подтверждение того, что Гуэль собирался воплотить на каталонской земле идею английского города-сада.

Главный вход расположен в самой нижней части территории. По замыслу Гауди входные ворота должны были быть массивными, под стать крепостной стене. Однако этой части проекта так и не суждено было осуществиться.

К примеру монументальные ворота, спроектированные Гауди, которые так и не были построены.

Кованая железная ограда, с рисунком, напоминающим пальмовые листья, установлена здесь только в 1965 году. Первоначально она принадлежала дому Висенс (первой жилой постройке Гауди в Барселоне). В шестидесятые годы часть сада, окружавшего этот дом, отрезали, а ставший лишним фрагмент ограды перенесли в Парк Гуэль .

Вид, что открывается от главного входа, не может не поразить его посетителей. Тому, кто впервые видит эту картину, наверняка покажется, что он попал на театральную сцену. По обе стороны от ворот Гауди построил два сказочных домика — павильона.

Причудливые формы павильонов вызывают всевозможные, порой самые невероятные толкования. Скорее всего, на их необычный вид Гауди вдохновили сахарные домики из детской сказки «Гензель и Гретель», по мотивам которой в Барселоне в 1901 году поставили оперу. На каталонский язык оперу перевел друг Гауди и Гуэля поэт Жоан Марагаль.

Предназначение павильонов, несмотря на их фантастический вид, было самое что ни на есть обыденное: один должен был служить жильем для семьи привратника, а другой — приемной и конторой для администрации парка. По форме домики различаются, но найденные для них решения, как конструктивные, так и декоративные, одинаковы: это и обтекаемая форма строений без острых и прямых углов, и сборная конструкция, и стены, отделанные местным камнем. Волнистые крыши обоих павильонов облицованы рисунком из светлой керамики. Отделка их изогнутых поверхностей дело непростое. Для этого Гауди использовал технику «трекандис» — мозаику из керамической плитки, разбитой на мелкие кусочки и сложенной в новые узоры.

Несмотря на вычурный внешний вид павильонов, их внутреннее пространство полностью отвечает своему предназначению. В меньшем по размеру административном павильоне два этажа, там находятся небольшая терраса и башня с четырехпалым крестом, напоминающим розу ветров. Что касается креста, то в начале Гражданской войны (1936 год) он был разрушен. После войны крест заменили на новый, большего размера, а во время более поздней реставрации (1952 год) восстановили его первоначальные размеры. Когда-то в павильоне стояли кресла для посетителей и телефон. Домик привратника включал гостиную, кухню, несколько спален, чердак и небольшой балкон.

Хочу обратить ваше внимание на одну курьезную деталь: на крышах обоих павильонов имеются небольшие купола в форме шляпки гриба, они венчают вентиляционные трубы. Так вот, если на административном здании довольно трудно угадать, что за гриб имел в виду Антонио Гауди, то на домике привратника гриб очень даже узнаваем: это мухомор. Присмотритесь внимательнее, и вы увидите, что белые точечки на шляпке мухомора не что иное, как чашки, перевернутые вверх дном. Говорят, таким образом Гауди заявил о своем намерении отказаться от кофе.

Войдя в главный вход в парк, мы с вами оказываемся на довольно большом пространстве, что служит своеобразной «прихожей». Здесь сходятся несколько дорог из тех, что должны были охватывать всю территорию парка. В «прихожей» свободно могли разъехаться несколько экипажей или автомобилей. Отсюда же начинается монументальная парадная лестница. Пространство у входа Гауди использовал под гаражи и складские помещения, чтобы обеспечить к ним легкий доступ. Слева от лестницы (если стоять к ней лицом) помещение отводилось под склад и гараж для автомобилей и экипажей Эусеби Гуэля. Сейчас в нем размещается кафе. Помещение с другой стороны предназначалось для экипажей гостей, приезжавших навестить жителей парка. Это сооружение напоминает вырытую в скале пещеру, в народе ее прозвали «слоновьей пещерой». Если посмотреть на нее снаружи, то при наличии воображения можно увидеть, что колонны действительно напоминают слоновьи ноги, а если вы наделены не просто воображением, а бурной фантазией, то наверняка разглядите и хобот.

У «Слоновьей пещеры» есть секрет: звук перемещается по ее стенам. Нередко можно видеть, как два человека, встав в разных ее концах, спиной друг к другу, спокойно переговариваются, не повышая голоса.

Вот мы с вами и оказались перед парадной лестницей. Совершенно очевидно, что вход в верхнюю часть парка Гауди хотел сделать особенно впечатляющим. Лестница, ведущая к залу с дорическими колоннами, состоит из четырех пролетов и поражает своей монументальностью. Гауди было пятьдесят лет, когда он начал работать над Парком Гуэль. Он наполнил парк символами и здесь, на парадной лестнице, расположил некоторые из них, взятые как из географии Каталонии, так и из мифологических сюжетов. Можно найти здесь и символы каталонского патриотизма. Однако обо всем по порядку.

В самом начале лестницы Гауди расположил нечто похожее на природный грот. Это нижний фонтан. Фрагменты строительных материалов напоминают осколки скал и как бы имитируют грот с элементами природы: сталактитами и корнями деревьев. Его сумрачность контрастирует с сиянием изразцовой отделки лестницы.

На следующем лестничном пролете расположен второй фонтан. Его центром служит медальон со змеиной головой, выступающей из шестиугольника с красными и желтыми полосами. Красно-желтые полосы повторяют цвета каталонского флага. Медальон украшен шишечками, напоминающими плоды эвкалипта. Как змея, так и эвкалипт являются символами медицины и здоровья. Концепция оздоровления имела большое значение для создателей парка.

Верхний фонтан имеет округлую форму. Именно здесь надо искать самый знаменитый символ парка — саламандру, исполняющую Желания .

У центрального входа установлена прекрасная скульптура — саламандра, украшенная мозаикой из стекла и фарфора, из пасти которой льется вода. Говорят, если дотронуться до статуи и загадать желание, судьба не обойдет вас стороной.

Постепенно эта скульптура стала также одним из символов города. И если с каталонским флагом, украшающим предыдущий фонтан, все ясно, то как быть с этой керамической ящерицей? Что она означает? Есть предположение, что это мифологический змей Пифон или саламандра — символ огня в алхимии. Однако самая вероятная версия, следующая. В юности Эусеби Гуэль жил и учился во французском городе Ним. Его восхищали городские сады Нима, в том числе Сад Фонтанов. Главной скульптурой этого сада было изображение крокодила между двумя пальмами. Эта же рептилия была изображена на древнем городском гербе. С другой стороны, через этот город проходила северная граница старой Каталонии во времена франкских королей. Ним был городом-побратимом Барселоны. Гуэль попросил Гауди сделать свою версию этого герба в Парке Гуэль . Взамен крокодила Гауди изобразил, нет, не саламандру, а дракона. Кстати, и пальмы здесь имеются, они растут с двух сторон от лестницы. Говорят, Гауди использовал металлическую сетку в качестве основы фигуры: ему пришлось прыгать на ней, чтобы придать дракону нужную форму. Поначалу дракон имел более устрашающий вид: у него имелись когти и острые зубы. Куда исчезли когти, сказать затрудняюсь. А стереть зубы помогли туристы…

Над драконом расположена скульптура в форме треножника. Возможно, это намек на символ Пифии из Дельфийского храма в Афинах? А может, это просто хвост змеи, той самой, что высунула голову из среднего фонтана?

На последнем участке лестницы под залом с колоннами Гауди расположил скамью, на которой можно отдохнуть и полюбоваться открывающейся панорамой. Скамья имеет форму одеона (так назывались в древних Афинах помещения для проведения певческих и музыкальных состязаний). Гауди расположил ее таким образом, что зимой она оказывается на солнце, а летом — в тени.

Поднимаясь по лестнице, не забудьте обратить внимание на стены с двух сторон от нее. Стены эти заканчиваются зубцами наподобие зубцов на стенах древних крепостей. Гауди утверждал, что если сделать стену просто гладкой, она останется незавершенной: ей нужны зубцы. Зубцы, украшающие как стену, так и павильоны на входе в парк, изготавливались заранее в мастерской за домом Гуэля. Под руководством Гауди работники собирали из кирпича элементы и отделывали их мозаикой, а затем уже устанавливали в нужном месте. Помимо зубцов стена украшена шестиугольниками из керамической плитки, похожими на пчелиные соты. Эти шестиугольники также изготавливались заранее, одни из них выпуклые белого цвета, другие — вогнутые, разноцветные. Этими пластинами затем облицовывали основу, превратив стену в настоящее произведение искусства.

Дойдя до конца лестницы, входим в зал с колоннами.

Как его только не называют: гипостильный зал, зал Дорических колонн, зал «Ста колонн». Что касается последнего названия, то оно не вполне точное, так как колонн не сто, а «всего лишь» восемьдесят шесть. Но по форме они и в самом деле дорические. Дорический стиль — уникальный случай в творчестве Гауди. Название «гипостильный зал» также вполне соответствует истине. Так в древние времена называли большие залы храмов с многочисленными, регулярно поставленными колоннами. Такие образом, вы можете выбрать то название, которое будет вам больше по душе. Но, как бы ни назывался этот внушительных размеров зал, суть его от этого не меняется: Гауди задумывал его как крытый рынок для жителей города-сада (помните, в соответствии с условиями договора никаких постоянных торговых точек на территории парка не должно было быть). И если даже планировался он для удобства жителей, трудно представить здесь людей, торгующих цыплятами, салатом и кровяной колбасой. Сейчас, если кто и пытается использовать это странно организованное пространство по его прямому назначению, так это торговцы копеечными сувенирами. Правда, со дня закрытия монументальной зоны для свободного входа и эта торговля прекратилась.

Многочисленные дорические колонны высотой 6 метров поддерживают расположенную над залом площадь. Несмотря на стандартную форму колонн, авторский подход виден и здесь. Он проявляется в том, что колонны, идущие по периметру, слегка наклонены. Они служат контрфорсами. А за их внешней простотой скрыты последние технические достижения того времени. Хитроумная система железных балок поддерживает крышу по периметру. Вся конструкция служит еще и для сбора дождевой воды, стекающей по полым колоннам в огромный резервуар (1200 куб. м) под полом зала. Гауди придумал хитроумную дренажную систему для сбора и очищения дождевой воды. Покрытие площади, подобно гигантскому фильтру, состоит из нескольких слоев камней. Очищенная вода попадает в трубы внутри колонн и собирается в подземном резервуаре.

Еще одна особенность: верх колонн как бы утопает в «мягких» объемных капителях. Колонны соединены пологими сводами, чью поверхность Жозеп Марию Жужоль, помощник Гауди, щедро украсил медальонам в стиле «трекандис».

Четыре больших ярких плафона с изображением солнца расположены в центре потолка. Они олицетворяют четыре времени года. Плафонов меньшего размера четырнадцать, вихри и спирали, изображенные на них, представляют собой лунный цикл. Жужоль призвал на помощь свою творческую фантазию, создав прообраз коллажа. Он использовал для медальонов кусочки керамики, разноцветного стекла и битой посуды.

В ходе строительства парка за рынком был обнаружен целебный источник с минеральной водой. Чтобы хоть как-то окупить затраты, Гуэль начинает продажу этой воды под маркой SARVA («sar» и «va» — две буквы на санскрите, начальные от Шива и Вишну — двух индуистских богов). На бутылочных этикетках красовалась фотография лестницы и зала дорических колонн.

Лестницы с правой и левой стороны гипостильного зала ведут наверх, на площадь Греческого театра.

Центральная точка парка — огромных размеров овальная площадь. Одна ее половина опирается на колонны рынка, другая стоит на твердой земле. Площадь похожа на театры эллинов, а Гауди и Гуэль были страстными поклонниками греческой культуры, поэтому на чертежах Гауди именует главную площадь «Греческим театром». Задняя ее часть ограничена полукруглой стеной, вырытой на склоне холма, и украшена каменными вазонами, напоминающими пальмы. В этой стене имеются двери: гроты, созданные самой природой, Гауди превратил в складские помещения. На площади планировали проводить общественные собрания, а также культурные и религиозные мероприятия. Вопреки задумке автора по поводу религиозного и театрального действа толпы людей на этой площади танцевали сардану, проводили благотворительные фестивали Красного Креста с участием военных оркестров. А вот спектаклей было показано крайне мало. Однажды даже начали строить трибуны для представления «Царя Эдипа», но Трагическая неделя прервала работы. Спектакль так и не был показан. Зато в 1908 году здесь прошел парад автомобилей.

Открытую часть площади ограничивает 110-метровая, извивающаяся змеей, скамья. Это и балюстрада, и скамья для отдыха, и смотровая площадка. Отсюда открывается чудесный вид на Барселону. Правда, надо иметь в виду, что утром сделать здесь фотографии довольно сложно, так как солнце светит прямо в лицо.

Отделка скамьи была закончена в 1913 году, а на следующий год строительные работы были полностью прекращены. В работе над парком, как и в других своих творениях, Гауди постоянно экспериментировал. Изготавливая скамью, он проверял ее эргономику, заставляя молодого рабочего то так, то этак садиться на нее, пока не добился самой удобной формы сидения для человека. Характерное извилистое движение скамье придают отдельные полутораметровые блоки изогнутой формы. Они чередуются изгибом внутрь и наружу.

Посмотрите на полукруглые валики, идущие по верху спинки и на уровне поясницы. Жужоль (ему Гауди поручил работу по украшению скамьи), перед тем как отдавать глиняные детали в обжиг, сделал на них всевозможные насечки, узоры и даже надписи. Особенно много их на правой (если встать лицом к городу) стороне скамьи.

Разгадыванием этих фраз до сих пор занимаются особо любознательные изыскатели. Возможно, самого Жужоля удивили бы и повеселили выводы некоторых из них. Он-то не имел в виду ничего особенного, воспроизводя, например, аллегорические фразы в честь Девы Марии на каталонском языке и латыни. Отделывая внутреннюю поверхность скамьи в стиле «трекандис», он дал волю своей фантазии. Показывая работу Гауди, неизменно получал ответ: «Разве вы не получили от меня карт-бланш? Так действуйте же, сударь, действуйте!». Присмотритесь повнимательнее: скамья декорирована не только разбитой керамической плиткой, но и осколками фарфоровой и глиняной посуды, и кусочками бутылочного стекла. Все это (за исключением бракованной плитки, полученной с керамической фабрики) собирали и приносили в парк по приказу Гауди его строители. Гауди заявлял: «Нет ничего, что нельзя было бы пустить в дело…». Сам Жужоль принес две тарелки с ангелочками из своего фамильного сервиза. Такая необычная техника декора вызывала недоумение современников. В одном из журналов того времени корреспондент написал следующее: «Просто поразительно! Тридцать мужиков внизу бьют посуду, а наверху еще столько же ее заново складывают. Пусть меня распнут, если я что-либо понимаю!». Зато известный художник сюрреалист Жоан Миро обожал змеевидную скамью Парка Гуэль .

И опять-таки не просто фантазером был Гауди, придумывая необычный декор для своих сооружений. Перегнитесь за спинку скамьи и увидите, что с наружной стороны фриз украшен львиными головами. Это гаргульи, ими заканчиваются водостоки. В нижней части спинки скамьи имеются многочисленные отверстия для стока дождевой воды. С обратной стороны скамьи сооружен желоб, по которому дождевая вода стекает, попадая затем в гаргульи.

Коль мы уж говорим об оборотной стороне скамьи, стоит обратить внимание и на ее оформление. Если изнутри керамические узоры выложены в виде абстрактного рисунка, то оборотная сторона спинки имеет вполне конкретные образы. Можно увидеть изображение краба, разглядеть лук стрельца, рога овна, рыб. Похоже, что здесь представлены все знаки зодиака.

Посидев на извилистой змеиной скамье и сделав чудесные фотографии, отправляемся дальше. На площади Греческого театра повернемся спиной к городу и, поднявшись вверх на несколько ступеней с правой стороны, выйдем на дорогу Розарио.

Ошибиться трудно, так как эта широкая дорога с двух сторон ограничена каменными шарами — четками («розарио» по-испански означает «четки»). От центральной площади она ведет к боковому входу в парк с улицы Кармель (carretera Carmel) и тянется она вдоль древней римской дороги, ведущей в Сант Кугат дель Бальес. Дорога с четками приведет нас прямо к Дому-музею Гауди. Правда, это сейчас он дом-музей, а в то время, когда строился парк, это здание служило образцом загородного дома для возможных покупателей.

Типичный для стиля модерн особняк построил Францеск Беренгер, друг и первый помощник Антонио Гауди(поскольку Беренгер не имел титула архитектора, проект пришлось подписать самому Антонио).

Участок для постройки дома-образца выбран был не случайно: к нему легко подъехать на автомобиле и расположен он неподалеку от главного входа. И, что тоже было немаловажно для привлечения покупателей, с этого места открывался чудесный вид на Барселону. Трехэтажный дом, в котором купол башни и печные трубы отделаны цветной керамикой в стиле «трекандис», прозвали «розовым особняком». Розоватого оттенка стены дома украшены волнистыми линиями, выполненными в технике сграффито. Влияние Гауди на своего помощника очевидно: навершия дымовых труб по форме явно напоминают грибы-сморчки.

В 1906 году, когда провал идеи постройки города-сада стал очевидным, сам Гауди решил купить «розовый особняк». Знаменитый архитектор, построивший большое количество домов для заказчиков, всю свою жизнь прожил в съемных квартирах. Наконец и у него появилось собственное жилье, правда, за неимением средств купленное в кредит. Вряд ли бы он решился приобрести и этот небольшой дом, если бы не престарелый отец и не страдающая многочисленными недугами племянница Росита. Францеско, отец Гауди, умер спустя два месяца. В 1912 году умерла и Росита. Антонио Гауди прожил в доме до 1925 года, а затем переселился в мастерскую . 7 июня 1926 года он погиб, сбитый трамваем. По завещанию дом отошел Совету по строительству храма. Совет выставил дом на продажу, и через год его приобрел итальянский коммерсант Франсеск Кьаппо Ариэтти. Доход от продажи дома пошел на строительство храма Саграда Фамилия, как указал в своем завещании архитектор.

В 1963 году дом у семьи Кьаппо купило общество под названием «Друзья Гауди», чтобы превратить его в дом-музей знаменитого соотечественника.

К сожалению, с продажей дома после смерти архитектора Антонио Гауди многие его личные вещи были навсегда утеряны. В нетронутом виде сохранилась лишь спальня с железной кроватью и распятием. Решетка входной двери с фигурой святого Антонио напоминает о том времени, когда Гауди, выходя из дома, снимал шляпу, приветствуя святого. В прихожей дома можно увидеть бронзовый бюст Гауди работы его близкого друга Жоана Матамалы — единственное прижизненное изображение архитектора. На нижнем этаже дома выставлена мебель, спроектированная Гауди для домов Батло и Кальвет. Там же можно увидеть первые стулья, созданные на основе глубокого изучения архитектором анатомии человека. На верхнем этаже — мебель, спроектированная Гауди для дома Мила, а также вещи Гуэля, Жужоля, Матамала и деревянный заалтарный образ из дома Мила работы Жозепа Льимона. В центральном зале висит портрет Эусеби Гуэля. Гуэль изображен с медицинским трактатом, посвященным вопросам борьбы с эпидемиями. Этот трактат, написанный самим Гуэлем, был опубликован в Париже в 1886 году.

Дом окружает небольшой сад — своеобразный музей под открытым небом, где собраны предметы из кованого железа: крест с ограды так и не построенного архитектором поместья Миральес, решетка нижнего этажа дома Мила, а также фрагмент решетки дома Висенс. Здесь же можно увидеть скульптуру под названием «Космос» для фасада Рождества храма Саграда Фамилия. Гауди часто использовал железо в структурах своих зданий. Из железа он изготавливал решетки, перила, двери и даже детали мебели. Будучи талантливым архитектором, он прекрасно знал технику ковки: его отец и дед со стороны матери были умелыми железных дел мастерами.

Ниже дома-музея проходит один из виадуков парка. Для того чтобы жители парка могли на автомобилях подъехать к своим участкам, требовались дороги. Гауди категорически отказался выровнять территорию, чтобы проложить подъездные пути по склону горы. Он поступил наоборот, использовал разность в уровнях и построил серию виадуков-портиков. Виадуки были достаточно широкие — по ним можно было проезжать на экипажах и автомобилях, а перекрытия служили галереями-портиками для пешеходов, укрывая их от непогоды зимой и жарких лучей солнца летом. Всего проложили три километра дорог (иногда в скальных породах), на это потребовались усилия четырнадцати каменщиков и армии их помощников. Гауди провозгласил: «Цель моя — увеличить количество дорог, сделать их удобнее, но использовать только те материалы, которые можно найти на местности». Хотя во всех виадуках были использованы одинаковые природные материалы, у каждого из них свой уникальный характер. В это время Гауди начал вводить новые неслыханные до того приемы, основанные на органических формах. Колонны портиков настолько похожи на стволы каменных деревьев, что подчас сложно определить, где кончается природа и начинается творение рук человеческих. Сальвадор Дали вспоминал, что верхние тропки, обсаженные странными каменными «деревьями», вокруг которых растут кусты алое, в юности наполняли его «незабываемым страданием».

В той части парка, по которой мы с вами сейчас гуляем, Гауди возвел три разных по стилю виадука. Нижний, или, как его еще называют, «музейный» виадук, построен в готическом стиле. Выше дороги Розарио проходят еще два виадука. Средний, или «виадук Альгарробо» (рожкового дерева), построен в стиле барокко, а верхний, или «виадук с жардиньерками», — в романском стиле.

Нижний виадук самый простой с виду. У него только два ряда наклоненных к центру колонн, переходящих в свод. Обратите внимание на такой любопытный момент: колонны стоят не напротив друг друга, они чередуются, создавая эффект ритмичности. Проезжую часть украшают каменные вазоны с агавами.

Средний виадук в отличие от нижнего удерживается тремя рядами колонн. Их конструкция напоминает средневековые контрфорсы. Колонны центрального ряда строго вертикальные, зато их крайние ряды наклонены к центру.

Средний виадук называют еще виадук Альгарробо из-за старого рожкового дерева (альгарробо), растущего там, где намечено было проложить дорогу. Несмотря на советы помощников, у Гауди не поднялась рука спилить его. До сих пор это столетнее корявое дерево корнями впивается в землю, не желая погибать. Оно осталось на своем месте как напоминание о вечном стремлении архитектора уважать природу, что окружала его строения.

Верхний виадук, с жардиньерками, так же как и средний, образован тремя рядами колонн. Своим видом они еще больше напоминают деревья. Вдоль виадука архитектор поставил каменные вазы — жардиньерки, которые и определили его название. Одновременно и грубые, и хрупкие на вид, они словно рождены самой природой.

А знаете ли вы, что Парк Гуэль обитаем? Я уже упоминала о том, что два участка из всех предлагаемых все же были проданы. Оба купил близкий друг Гуэля и Гауди адвокат по фамилии Триас.

Проект своего дома в стиле модерн он заказал архитектору Жули Батльявелю. Место на возвышении с красивым видом на Барселону ему помог выбрать сам Антонио Гауди. Этот дом легко увидеть, находясь на площади Греческого театра, если встать спиной к городу и посмотреть на гору с правой стороны от площади. Очаровательное белое строение выглядит очень живописно в зелени деревьев. Подойти к нему поближе можно по верхнему виадуку с жардиньерками.

Владелец дома, адвокат Триас, умер в 1914 году. Не только он, но и его сын Альфонс поддерживали тесные дружеские отношения с Гауди. Когда в 1926 году с архитектором случилось несчастье, и его, попавшего под трамвай, отвезли в больницу Святого Креста, именно Альфонс, студент медицинского факультета, опознал пострадавшего.

Дом Триаса и прилегающая к нему территория и сейчас находятся в частном владении. Внуки адвоката, братья Бержес, не только остаются владельцами дома, построенного их дедом, но и проводят здесь летний отпуск.

В этой же части парка, чуть выше дороги Розарио, находится одна из зон для пикника.

А теперь вернемся на площадь Греческого театра и, подойдя к концу змеевидной скамьи с противоположной стороны, спустимся на несколько ступеней. На уровне зала «Ста колонн» за оградой с пальмовыми листами находится довольно большое здание. Это бывший дом владельца нынешнего парка